Пылающий остров - Страница 92

Профессор Кленов сел. Пружины в его любимом старинном кресле желчно зазвенели.

После него выступила Марина.

Затем оба вышли в коридор, желая дать совету возможность обсудить вопрос.

— М-да!.. Ну вот и поспорили… — примиряюще сказал профессор, собирая у глаз сотни маленьких морщинок. — Я полагаю, что научный спор, даже с некоторыми присущими ему резкостями, способствует интенсивной работе мозга.

— Это верно, Иван Алексеевич, но я как-то не могу привыкнуть к форме некоторых научных дискуссий.

Профессор добродушно рассмеялся:

— Ну, это ничего, Марина Сергеевна! По крайней мере, я теперь смею надеяться, что мои вам советы, подкрепленные решением столь авторитетной коллегии, приобретут для вас несколько больший вес.

— Да, но… решение Ученого совета еще ведь не вынесено.

Кленов посмотрел на Марину голубыми прозрачными глазами, как смотрят только старики на маленьких детей: с сожалением и в то же время с ободрением.

— Ах, юность, юность! — вздохнул он.

— Я не так юна, — обиделась Марина.

— Чудесная вы девушка, Марина Сергеевна! Право, чудесная. Не хочется мне с вами ссориться, но как не будешь ссориться с маленькими детишками, когда они тебя не слушаются?

Некоторое время они ходили по коридору молча.

— Ну вот, теперь я смею предположить, что мы дали совету достаточно времени для занесения в протокол столь необходимого для вас решения, — сказал Кленов.

Марина стала заметно волноваться.

Профессор демонстративно открыл дверь, утрированно согнулся и протянул руку, приглашая Марину войти.

— Куда же вы удалились? — встретил их молодой академик. — Мы предполагали решить вопрос при вас, тем более что он для всех членов совета кажется совершенно ясным.

Кленов выразительно взглянул на Марину и погладил бороду, как бы говоря: «Ну вот видите?»

Марина остановилась у двери и, чуть нагнув голову, оглядела присутствующих.

— «Ученый совет вынес следующее решение, — стал читать директор протокол. — В связи с несомненным интересом обоих предполагаемых направлений в обсуждаемых исследованиях выделить профессору Ивану Алексеевичу Кленову специальную лабораторию, обеспеченную штатом научных сотрудников, в которой и просить профессора провести работы по его плану. Кандидату физических наук Садовской предоставить возможность дальнейшего проведения ее работ по уже намеченному ею пути». — Директор кончил читать и добавил от себя: — Мы думаем, что такое решение вопроса с разделением работ на две ветви лишь увеличит нам шансы на скорейшее достижение успешных результатов.

— Как-с? Позвольте… М-да!.. Простите… Не расслышал или не понял?

Профессор Кленов изменился в лице и стал судорожно теребить свою бороду.

Директор удивленно взглянул на него.

— Мы рассчитывали, Иван Алексеевич…

— М-да!.. На что вы рассчитывали, осмелюсь вас спросить? На что? Перед вами не юноша. Я в состоянии рассматривать этот акт только как выражение недоверия к себе. М-да… Именно недоверия.

— Позвольте, профессор, мы не хотим пренебрегать ни одним шансом для победы.

— Имею честь довести до вашего сведения, что это не касается меня ни в коей степени! М-да!.. Кроме того, имею честь довести также до вашего достопочтенного сведения, что я не предполагаю проводить какие бы то ни было самостоятельные работы, не соответствующие тематике моих личных исследований. Я занимаюсь, с вашего позволения, радиофизикой. М-да!.. В заключение я должен признаться вам, что поражен, удивлен, нахожусь в замешательстве и не в состоянии подобрать объяснения вашему… м-да!.. вашему решению. Засим имею честь принести вам свои уверения в величайшем к вам уважении. В связи с обострением болезни и запрещением врача я принимать участие в работах института в ближайшие месяцы не смогу!

Кленов круто повернулся и, вздернув одно плечо выше другого, направился к выходу.

Марина, провожая его испуганным взглядом, посторонилась.

Члены совета и директор молчали.

Кленов зигзагами прошел коридор, забыл взять у швейцара пальто и вышел на улицу. Ветер раздувал его растрепанные волосы.

Когда вместо переходного мостика Кленов оказался на мостовой, движение остановилось. На углу его догнал швейцар, передал ему пальто и шляпу. Кленов поблагодарил и набросил на себя пальто так, что одна пола его тащилась по земле. Медленно он поплелся вдоль улицы.

Кленов со страхом думал, что сообщение о работах Марины проникнет в печать. В одном из научных обзоров Вельт прочтет о них, и тогда… тогда приведет в исполнение свою угрозу, которой навеки связал руки профессору Вонельку… Это была последняя их встреча на «Куин Мэри». Вонельк принял британское подданство и навсегда покидал Америку. Вельт все-таки настиг его уже на борту корабля, а потом прислал ему радиограмму, поставив в ней свое условие. Теперь он прочтет неизбежное сообщение о создании сверхаккумулятороа в России, и тогда несчастному Кленову уже не предотвратить страшной угрозы, которая нависнет над человечеством.

Только когда профессор скрылся в своем подъезде, следовавшая за ним Марина повернула обратно и в глубоком раздумье пошла по галерейному тротуару.

Глава III. ЗАГАДКА ТУНГУССКОГО МЕТЕОРИТА

Сидя за рулем автомашины рядом с Дмитрием, Марина сбивчиво объясняла, почему ей так необходимо было с ним увидеться.

Матросов сначала слушал с улыбкой, но вдруг насторожился.

— Самородок необыкновенного металла был найден в районе падения Тунгусского метеорита? — спросил он.